Чтобы счастливы вы были,
Ну, а мы могли гордиться,
Вам в году желаем в новом
Размножаться и плодиться!

На первую ступеньку
Встал парень молодой,
К двенадцатой ступеньке
Пришел старик седой.
К двенадцатой ступеньке
Пришел старик седой.
На первую ступеньку
Встал парень молодой.

Для женщины в жизни немногое надо:

Чтоб в сумочке были духи и помада,

Браслетик и тени, чтоб взгляд был разящий,

На пальце в кольце бриллиант настоящий.

Нарядов немного. Зачем задаваться?

Чтоб за год не больше трех раз повторяться.

Чтоб кофе в постель с круасаном хрустящим,

Любви как в кино, и чтоб настоящей.

Работать, чтоб с часу, ведь утром так спиться,

А в два по домам, чтоб по ходу скупиться.

Ведь шоппинг для женщин полезен безмерно

Системе центральной, моментами нервной.

В квартире достаток, под цвет глаз машина

Но главное умный, достойный мужчина.

Который подарит помаду и тени,

Кольцо с бриллиантом, привстав на колени.

Пригонит машину, обставит квартиру,

В любви фору даст даже Ричарду Гиру.

А если таких еще нету на свете,

То пусть хоть подарит тюльпанов букетик,

А все остальное мужскими руками

Тихонько доделают женщины сами

Сидишь, устало руки опустив,
Допив остатки красного вина.
И взор свой в землю устремив,
Молчишь. А друг твой Сатана
Шуршаньем жаб в листве гнилой
С тобой о чём – то говорит,
Куда – то манит за собой
И в голове твоей звенит,
Стрекочет шёпот тот ночной,
И ты держись, легионер!
Поговори же сам с собой.
Не соблюдаючи манер.
Картины нет плачевнее на свете,
Лишь меч холодный спутник твой.
Но все проблемы канут в Лете,
Вино - всегда оно с тобой!
Любовь твоя – тот мех с вином.
Его так крепко ты обнял
В порыве страстном и хмельном
Совсем уже не замечал
И резкий крик центуриона,
И холода не ощущала плоть.
Ты был душою легиона,
Не важно, что начнут пороть.
Оскалься лишь. Печальным воем
Нарушь звенящую ночную тишину.
А утром зашагаешь строем.
Теперь же вой на жуткую луну.

Огромное солнце взошло над равниною низкой,
Ничто его не остановит никогда.
И тишина зловещая нависла,
Витает в воздухе неуловимая беда.
И вот уж солнце палит на сжиганье,
И воздух напряжённый загадочно звенит,
И каждый варвар где - то в подсознанье
Предчувствует, что смерть к нему летит.
Всё чует поступь зла, и силой легионы насыщая,
Летит оно туда, где реют гордые орлы.
Волной величественной землю поглощая
Римляне грозно идут -
Как пришельцы с планеты войны.
И красным, как на Марсе, станет поле
От крови тех, кто жизнь свою отдал.
И души варваров покинут в горе
Прекрасный этот мир,
Который бог для римлян лишь создал.

Римлянин всегда бывает прав,
Хоть он плюёт на пол, не замечая,
Как кто – то, на плевке его упав,
Идёт униженно и явственно хромая.

Римлянин всегда бывает прав,
Хоть он помочится в заплаканную урну.
И размешав как следует в ней прах,
Испить заставит всех, кто скажет дурно.

Твой мир лишь пыль дорог и запах ветра.
В войну, как в деву, навсегда влюблён.
И в никуда шагаешь километры,
Ведь дом теперь твой только легион.

Ты охраняй орла его, как сердце,
Как сердце брата, друга своего.
И пусть от смерти никуда уже не деться,
Но до последнего держи в руках его.

Зальёт лицо, ресницы мерзко склеит
Из раны свежей вытекшая кровь.
Во рту язык засохший онемеет,
Но ты вставай, иди сражаться вновь!

И хоть в тебе осталось мало крови,
И всё темнеет в яростных глазах,
И щит теперь удары вяло ловит,
Мужчине не известно слово страх!

И хоть всё тело ранами покрыто,
Ты до последнего сражайся вздоха.
А если сердце римское пробито,
Умри, не выдав, что от боли плохо.

Надменность и презрение мелькают
В величье гордых поз.
Жестокие улыбки расцветают
Бутонами кровавых роз.

На гладком теле золото сверкает
И нету в нём души.
Голодного Иисуса раздражает,
Что вы так хороши!

Зал прекрасный, зал, где атмосфера
Сладострастия блаженного царила.
Зал, где роз витает аромат без меры.
Этот зал для грусти есть могила.

Вакханалии - при слове этом сердце
От притока крови лопнуть может.
Вакханалии дадут душе согреться,
Вакх про всё забыть тебе поможет.

И глядишь в свой кубок и вдыхаешь
Аромат, что упоительнее крови.
Фиалок лепестки в вине мешаешь,
Взглядом пристальным в забытии их ловишь.

Дрожь идёт холодная по телу.
Вспомни, как закованные в сталь
Вы в пыли, в крови, но смело
Шли отчаянно в любую даль.

Ты вспомни пепел городов, тобой сожжённых,
Ступали по которому так гордо.
Тот пепел смерти, кровью упоённый.
Там ты держал свой щит со скорпионом твёрдо.

Ты вспомни, как сражались легионы.
В честь Рима омывала землю кровь.
И вспомни сердца камень раскалённый;
Была - ли в нём прекрасная любовь?

Любовь, которая ведёт на поле боя,
Как стяг Аякса мужество даёт.
К великим подвигам, достойным лишь героя.
Как путеводная звезда она осветит небосвод.

И вот ты возлегаешь здесь в покоях,
И истина в вине теперь твоя.
Она не оценила подвигов героя,
Лишь устрашилась ещё более тебя.

Пусть льётся же фалернское без меры,
И гладиаторы пускай на смерть дерутся.
Но только не теряй в себя ты веры!
Тебе счастливому желаю я проснуться.

***
Только иногда, когда сосед,
В одиночестве за стенкой вдруг завоет,
Я вскочу, откинув теплый плед,
И окно на улицу открою.
Буду слушать, сев на табурет,
Как он бьется и ломает руки,
Как скрипит расшатанный паркет,
Как кричит, что бляди все и суки.
Я, наверное, налью тогда стакан.
По края наполню водкой горькой.
За тебя, невидимый братан.
Я стакан закину этот, с горкой.
Не пойду я утешать по доброте,
Есть, поверьте, веская причина.
В одиночестве, в кромешной темноте,
Плачут настоящие мужчины.